Клио рулез
Apr. 5th, 2012 10:34 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ksoninСегодня – вручение Национальной премии по прикладной экономике, самой (если не единственной) престижной российской премии в экономической науке. Её придумал декан экономфака УрФУ Сергей Кадочников, административную поддержку оказывает Вышка, деньги (1,5 миллиона рублей) дал в этот раз Сбербанк и она вручается уже во второй раз. Интересно также, что в жюри и в Академический комитет, из которого выбирается жюри, входят все мыслимые краски экономической «академии» в нашей стране – профессора вузов, активно публикующиеся в научных журналах, «прикладники», пишущие программы правительству и президенту, политики и бизнесмены с академическим прошлым, директора институтов РАН, ну и т.п. Буквально единственная структура с такой пестротой состава, которая отлично работает.
Премию – премия, чтобы не было «всем сёстрам по серьгам», всегда вручается одна присудили экономическим историкам Андрею Маркевичу и Марку Харрисону за работу, восстанавливающую данные о ВВП в первой половине ХХ века, "Great War, Civil War, and Recovery: Russia’s National Income, 1913 to 1928". Замечательный график из этой замечательной работы я уже выкладывал и он уже вызвал огромное обсуждение в интернете – не столько сам график, сколько его очевидная интерпретация. Весь рост «сталинской индустриализации», который завораживал посторонних наблюдателей – всего лишь возвращение к тренду, определявшемуся десятилетиями.
Когда-то нам в РЭШ потребовался чуть ли не год напряжённой дискуссии, чтобы нанять Андрея Маркевича – мы же нанимаем только экономистов, а он – историк по образованию, заграничных аспирантур не заканчивал, в экономических журналах не публиковался. Ну, заграничные аспирантуры – это, прямо скажем, не необходимое условие (а то бы в РЭШ не работали ни Сергей Гуриев, ни Наташа Волчкова, ни я), а вот нанимая историка, мы рисковали. Это не так просто, как кажется – после окончания tenure-track, как принимать решение о пожизненной позиции, если факультета истории у нас нет? И всё же это было одно из самых правильных решений найма. У Андрея уже есть публикации в хороших экономических журналов, но он также становится лидером в экономической истории в нашей стране и, что даже ещё более важно, делает экономическую историю такой же современной и весомой дисциплиной, как она является во всём мире. Только в экономической науке – Нобелевская премия по экономической истории была присуждена уже двадцать лет, то есть вечность, назад.
Национальная премия по прикладной экономике экономическим историкам – признание того, как необходима нам сегодня кропотливая работа с данными. Статья Маркевича и Харрисона (она вышла в Journal of Economic History) – это, прежде всего, огромный труд по составлению рядов экономических данных – и выпуска, и демографических данных – от начала Первой мировой, через революции и гражданскую войну до первой пятилетки. Менялась территория, перемещались людские массы, полностью сменилась структура собственности – это всё нужно было свести воедино, чтобы получить, наконец, непрерывные ряды данных о российской экономике за ХХ век. В итоге восстановление выпуска в каждом году между 1913 и 1928 дало то же самое соотношение ВВП 1928/1913, которое было у Пола Грегори, ведущего специалиста по российской экономике на переломе ХIX и ХХ веков. (У Грегори расчет был другой, без погодовых данных, так что это дополнительная проверка, что результат совпал.)
Если бы я был журналистом-новостником, я бы задумался – в чём тут новость, про Харрисона и Маркевича? В ВВП 1913 года?! (Новостники редко интересуются вчерашним днём, не то что днём столетней давности.) Новость в том, что у нас есть экономические историки, и ведущие экономисты считают, что они делают самую актуальную прикладную работу!
Премию – премия, чтобы не было «всем сёстрам по серьгам», всегда вручается одна присудили экономическим историкам Андрею Маркевичу и Марку Харрисону за работу, восстанавливающую данные о ВВП в первой половине ХХ века, "Great War, Civil War, and Recovery: Russia’s National Income, 1913 to 1928". Замечательный график из этой замечательной работы я уже выкладывал и он уже вызвал огромное обсуждение в интернете – не столько сам график, сколько его очевидная интерпретация. Весь рост «сталинской индустриализации», который завораживал посторонних наблюдателей – всего лишь возвращение к тренду, определявшемуся десятилетиями.
Когда-то нам в РЭШ потребовался чуть ли не год напряжённой дискуссии, чтобы нанять Андрея Маркевича – мы же нанимаем только экономистов, а он – историк по образованию, заграничных аспирантур не заканчивал, в экономических журналах не публиковался. Ну, заграничные аспирантуры – это, прямо скажем, не необходимое условие (а то бы в РЭШ не работали ни Сергей Гуриев, ни Наташа Волчкова, ни я), а вот нанимая историка, мы рисковали. Это не так просто, как кажется – после окончания tenure-track, как принимать решение о пожизненной позиции, если факультета истории у нас нет? И всё же это было одно из самых правильных решений найма. У Андрея уже есть публикации в хороших экономических журналов, но он также становится лидером в экономической истории в нашей стране и, что даже ещё более важно, делает экономическую историю такой же современной и весомой дисциплиной, как она является во всём мире. Только в экономической науке – Нобелевская премия по экономической истории была присуждена уже двадцать лет, то есть вечность, назад.
Национальная премия по прикладной экономике экономическим историкам – признание того, как необходима нам сегодня кропотливая работа с данными. Статья Маркевича и Харрисона (она вышла в Journal of Economic History) – это, прежде всего, огромный труд по составлению рядов экономических данных – и выпуска, и демографических данных – от начала Первой мировой, через революции и гражданскую войну до первой пятилетки. Менялась территория, перемещались людские массы, полностью сменилась структура собственности – это всё нужно было свести воедино, чтобы получить, наконец, непрерывные ряды данных о российской экономике за ХХ век. В итоге восстановление выпуска в каждом году между 1913 и 1928 дало то же самое соотношение ВВП 1928/1913, которое было у Пола Грегори, ведущего специалиста по российской экономике на переломе ХIX и ХХ веков. (У Грегори расчет был другой, без погодовых данных, так что это дополнительная проверка, что результат совпал.)
Если бы я был журналистом-новостником, я бы задумался – в чём тут новость, про Харрисона и Маркевича? В ВВП 1913 года?! (Новостники редко интересуются вчерашним днём, не то что днём столетней давности.) Новость в том, что у нас есть экономические историки, и ведущие экономисты считают, что они делают самую актуальную прикладную работу!
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
про глупости
Date: 2012-04-06 09:51 am (UTC)Re: про глупости
Date: 2012-04-06 10:09 am (UTC)Советские темпы роста при любом добросовестном рассмотрении находятся выше предполагаемого "тренда", а о Грегори можете хотя бы у меня посмотреть (http://alexandre-putt.livejournal.com/7342.html).
Re: про глупости
Date: 2012-04-06 10:30 am (UTC)Re: про глупости
Date: 2012-04-06 10:42 am (UTC)На всякий случай: ничего подобного работы Грегори не показали.
" Поднятие темпов роста российской империи "автоматически" снижало темпы роста СССР. "
Это каким же образом?
Re: про глупости
Date: 2012-04-06 11:01 am (UTC)Но мы пошли по второму кругу. Главной проблемой всегда были не количественные различия, а качественные. Условно говоря могли ли питерские и московские банкиры профинасировать строительство Норильского комбината (условный пример). Централизованного планирования в арсенале большевиков не было, его привнесли в советскую систему совсем другие люди. Это очень важное обстоятельство. Инеженеры в целом поддерживали советскую власть, так как грезили "громадными проектами".
no subject
Date: 2012-04-06 06:23 pm (UTC)Что касается Вашего вопроса, то на мой личный взгляд не могли. Большевики неэкономическими методами существенно подняли норму инвестирования в стране, в нормальных условиях развития царской России это было неосуществимо.