Ничего, если я не буду подробно писать про статью Лужкова и Попова про Гайдара? Я ни разу в жизни не слышал от них ничего содержательного, и не знаю, чего ждали те, кто поражается бесчеловечности и неуместности этой статьи. Да, там слышны оправдания Попова, который, как в "Звёздных часах человечества" уже двадцать лет переживает тот год, когда он мог стать чем-то в истории своей страны, а ничем не стал.  Там слышны оправдания Лужкова -  что ж, от действующего политика естественно ожидать риторики, обращённой к самым низменным чувствам - в полемическом запале они сумели обвинить Гайдара в замораживании вкладов (произошедшем на год раньше, в январе 1991-го), и кто-то правильно расслышал в статье лужковский страх. И всё же доминирующим элементом статьи является не жестокость и не ослепляющая боль старой травмы, не поиск сиюминутной политической выгоды и не страх перед политической старостью, а просто глупость.

Мне кажется, что весь переполох среди думающих людей по поводу этой статьи связан с недоразумением. Для думающих людей - для людей с самыми разными взглядами на времена гибели империи и новейшую историю нашей страны - безвременная смерть Егора Гайдара стала поводом ещё раз переосмыслить, пусть уже высказанные тысячу раз, аргументы, ещё раз обсудить альтернативы - даже если их нельзя теперь обсудить с самим Гайдаром. И не удивительно, что эти думающие люди, сами, возможно, не осознавая, ждали от окружающих - если не изменения точки зрения, так хотя бы попытки задуматься, если не уважения к трагической судьбе, то хотя бы паузы, что ли.

Паузы?! О, они ни о чём не задумались - и не надо было о них слишком хорошо думать. Ну так что же, статья Лужкова с Поповым поможет стряхнуть оцепенение. Сам Гайдар, я уверен, не стал бы тратить время на такую ерунду - сейчас, конечно, не осень 1991-го, но что, в самом деле, нам нечего серьёзно обсуждать?

UPD: Чтобы то ни было, Кирилл Рогов хорошо написал в "Ведомостях". Достойный ответ на недостойные слова.

Егор Гайдар был по-настоящему великим человеком. Его хладнокровие спасло Россию от последствий краха СССР. Понимание ситуации - и экономической, и политической и решительность непрофессионального политика позволили произвести в январе 1992 года поворот, остановивший двадцатилетнее сползание страны в пропасть, в последние три года выглядевшее просто катастрофическим.

Самой главной характеристикой Гайдара была исключительная ясность во взгляде на окружающую действительность. За последние тридцать лет ни один российский политик не обладал этим качеством - практически у всех текущие проблемы просматриваются через дымку - то советской пропаганды, то детских страхов. Гайдар, когда видел многочасовые очереди за хлебом и молоком, говорил об очередях за хлебом, а не происках Америки и Англии. Когда видел заводы, выпускающие ненужную продукцию, говорил о заводах, выпускающих ненужную продукцию, а не о том, что "СССР - родина Гагарина". Когда он видел, что стране угрожает голод, он думал о том, как сделать так, чтобы во всех городах появились продукты, а не о том, что "мы не отдадим наших завоеваний". Эта ясность позволяла принимать правильные решения и защищала от бесконечных нападок тех, кто для политической выгоды или просто от страха и боли боялся посмотреть вокруг открытыми глазами.

Эта ясность не принесла политических дивидендов. Его - практика среди учёных - приверженность идеям экономической свободы происходила, возможно, просто из понимания, что рыночная экономика лучше кормит, одевает и обучает людей, чем плановая, но он боролся за неё так, как не смог бы самый убеждённый либертарианец. По сравнению с Андреем Сахаровым, которым умер в момент, когда идеи, за которые он боролся много лет, набирали силу с каждым днём, Гайдар не был так удачлив. Одобрение его экономических реформ на апрельском референдуме 1993 года сменилось резким падением популярности. Гайдар не ушёл - никогда не уходил от борьбы - промаршировав через десять лет открытых политических компаний, где в ответ на чёткость его экономических суждений неслись демагогические оскорбления и личные нападки. Он стал первым политиком, после тех немногих, кто был до первой русской революции, для которого принципы - то, что было ему дорого и то, что он считал важным для своей страны - были важнее сиюминутной выгоды. На десятилетия вперёд Егор Гайдар будет моральным образцом, с которым будут сравнивать новых президентов и премьеров.

До последнего дня - трудно поверить, что вчера был последний день - Гайдар был главной интеллектуальной силой в дискуссии об экономической политике. В последние годы руководители страны, которые в интеллектуальном плане и шагу не могли бы ступить без совета Гайдара, иногда боялись публично признать, а иногда даже не знали, насколько направление дискуссии определялось именно им. Спросите тех, кто знает - увидите, как любая мысль последних десяти лет распадётся на "за мнение Гайдара" и "против". Его семинары, самые неформальные, собирали сотни людей - не тех, кто его любил, а тех, кто знал, как много они значат для практической политики. Его книга "Гибель империи", выдающаяся научная работа политического экономиста, задала те рамки, в которых большинство из нас думает сейчас о будущем России. А то, что Гайдара теперь нет с нами, означает, что будет ещё труднее.