Профессиональный праздник

Ежегодно Леонтьевский центр, один из ведущих центров экономического анализа в России, вручает «Медали имени В.В.Леонтьева» - очень престижную премию. В 2011 году её получили Любо Сирц, Чарльз Выплош, Татьяна Малева, возглавляющая Институт социальной политики и Екатерина Журавская, профессор РЭШ и Парижской школы экономики. Хороший повод написать о Кате – потому что есть учёные, известность или, точнее, неизвестность, которых «широкой публике» никак не отражает той роли, которую они сыграли и продолжают играть в российской науке. Молодцы там, в комитете по присуждению Леонтьевской медали – они обратили внимание на выдающегося учёного, который ничего не делает для того, чтобы привлечь к себе внимание.

Когда пишешь о друге и соавторе, трудно выбрать верный тон. Можно совершить ошибку одного рода – писать слишком восторженно, но не суметь объяснить природу этой восторженности, а можно – другого рода, написав слишком сдержанно. Как у современников Пушкина – далеко не все из них, даже самые наблюдательные и вдумчивые, могли адекватно его оценить. В российской экономической науке Катя Журавская – первый человек, после перерыва в десятилетия, который может претендовать на звание «великий русский экономист» и продолжить короткий список учёных-экономистов, работавших в России и внесших значимый вклад в мировую экономическую науку – Кондратьев, Чаянов, Слуцкий, Канторович, всё. Собственно, Катя уже сейчас – надо надеяться, что её судьба не будет такой трагичной, как у остальных великих русских экономистов – более известный (я не говорю более великий – это рассудит история) учёный, чем Кондратьев и Чаянов.

Впрочем, основная её роль не в том, что он представляет российскую экономическую науку в «большом мире». Катя – с запасом самый известный экономиста из России в мире. Главное – это воздействие в другую сторону. Приезд Кати в Москву десять лет назад – это момент, разделяющий историю экономических исследований, связанных с работой с данными, в нашей стране на «до» и «после». Катя – автор, кажется, всех эмпирических работ, написанных в России в последние два десятилетия (и в последние пять десятилетий!), которые привлекли какое-то международное внимание. (За исключением, разве что, на короткий срок в конце 80-х, работ Гирша Ханина по переоценке советского ВВП – к несчастью, с крахом советской экономики интерес к этой теме полностью исчез. В любом случае, влияние Екатерины Журавской значительно больше.) В прошлом году Катя стала профессором Paris School of Economics и теперь делит время между Парижем и Москвой.

Я много раз писал в статьях, колонках и записях в ЖЖ – и в «Уроках экономики» будет – про Катины статьи. Статья о политических бизнес-циклах – впервые в мире статистически документированных на субнациональном уровне – стала первой работой российских экономистов в Quarterly Journal of Economics. Цикл работ о российском федерализме, лоббизме и природе регулирования – сыграл очень важную роль в понимании экономики переходного периода. Писать публицистические статьи о сращивании крупного бизнеса и местной власти может, грубо говоря, каждый. Оценить последствия этого явления для развития малого бизнеса – мало кто. И это только маленькая часть уже опубликованных работ. Катины ученики – это целое поколение российских экономистов, умеющих работать с данными.

Публикаций в ведущих мировых журналах и цитирований у Кати больше, чем у всех российских экономистов-академиков, вместе взятых. Дело, впрочем, не в академии наук. Собственно, если взять всех остальных профессоров РЭШ (+ всех экономистов из ВШЭ, МГУ, АНХ, НГУ…) всё равно меньше, кажется, цитирований, чем у Кати. Я не говорю о научном влиянии или известности – это само собой. Дело не в цитированиях – во всём, что касается работы с реальными данными, всё, что делалось в нашей стране на высшем научном уровне, всё делалось Катей. Смешно было русским экономистам слышать «гипотезу Саммерса» о том, что у женщин, возможно, «менее ярко выражены способности в науке» - когда ведущим экономистом нашей страны станет мужчина, тогда можно будет поговорить…

Чтобы немножко снизить пафос, расскажу смешную историю – не про Катю, в основном, а про страну, что ли. Много лет назад одна очень крупная нефтяная компания хотела получить – сначала купить, а потом и захватить ЦЭФИР – исследовательский центр при РЭШ. Зачем-то им понадобился исследовательский центр. «У нас такие связи в прессе, что у вас будет репутация самого независимого центра в стране…» Один из руководителей этой компании, который вёл переговоры – они разговаривали, индивидуально, со всеми пятью «ведущими экономистами» центра - спросил, с кем ещё нужно поговорить. Я сказал, что самое главное – поговорить с Катей – главной движущей силой всего, что у нас делается. – «А что я с ней буду говорить – я уже поговорил с её мужем»… Этот деятель - до того, как стать миллиардером, он проработал замминистра экономики, кажется – совершенно не понял, кто является главным в исследовательском центре и чьё мнение является решающим для его сотрудников, что «больших», что «маленьких». Повышение зарплаты вдвое (а предлагалось и больше) – слабая компенсация за невозможность работать рядом с ведущим исследователем страны.

И последнее, из серии «секреты мастерства» - я выдам этот секрет, не спрашиваясь Кати. Месяц назад у нас в РЭШ была встреча всех профессоров – те пять, у кого есть пожизненные позиции, рассказывали тем двадцати, у которых пока нет, что и как нужно делать. Это сложная задача – в РЭШ меньше половины тех, кто начинает работать профессором, получает, когда подходит срок, пожизненную позицию. Все пять постоянных профессоров РЭШ, высказались, что как делать. И тут Катя – она участвовала в разговоре по скайпу – говорит – «Я хочу ещё одну вещь сказать». И говорит, что, конечно, все наши советы – это правильно, но самое главное – что в первые годы (шесть, восемь лет?) исследователю вообще нельзя думать ни о чём другом в жизни, кроме своей работы. Вообще ни о чём. Такой вот секрет мастерства.